Иоанна Хмелевская - Алмазная история [Великий алмаз, Большой алмаз]
Недоумение собравшихся за столом заставило меня прервать гневную филиппику. Пришлось подключиться Кристине.
— Это длинная и запутанная история, мы все вам расскажем. Но сначала вы скажите, что там, во дворце, происходит на чердаке? Этот прохиндей уже там шарил? По всей видимости, нам требуется именно чердак…
— …и ещё, возможно, библиотека, — ехидно дополнила я.
Кристина так и подпрыгнула.
— Убила бы эту ехидну! — с ненавистью глядя на меня, вскричала она.
— Каким именно образом? — заинтересовался Гена. — Мне пригодится опыт в области судебной медицины и психиатрии, ведь здесь, в деревне, я поневоле омнибус — врач по всем специальностям.
— За что Крысенька собирается убить Иоасеньку? — приставала ко всем Эльжуня.
Ещё когда мы садились за стол, она приколола к волосам сестры цветок — не для красоты, а чтобы различать нас. И теперь не ошиблась.
Тяжело вздохнув, я решила наконец рассказать Кацперским обо всем, никуда не денешься.
— Видите ли, прабабка Каролина оставила нам наследство….
— Знаем, пани Людвика писала об этом.
— Ну и в завещании было поставлено условие: во владение наследством вступим лишь тогда, когда приведём в порядок библиотеку замка Нуармон. Вот мы и привели… Два месяца как ишаки вкалывали. И боюсь, теперь на всю оставшуюся жизнь с нас хватит библиотек. Ещё хорошо, что языки знаем, иначе не справились бы.
— А за все время только два дня нам помогали поднимать тяжести. Кстати, носильщик был чрезвычайно подозрительным типом. Наработались, словно конь на пахоте, — подтвердила сестра.
— Мы трактором пашем, — неизвестно почему брякнул Юрек.
— Теперь и на нас можно пахать, опыт большой.
Лишь Марта проявила сочувствие.
— И правда, книги страшно тяжёлые. Мне ли не знать! А в вашей фамильной библиотеке могли попадаться и старинные фолианты в кожаных переплётах…
— Не только. Были и в серебре, драгоценными камнями украшенные. Я уже не говорю о переплётах из дерева.
— В нашей библиотеке деревянных и серебряных переплётов не встретится, — успокоила нас Марта. — Так что вам будет легче.
— Все равно не желаю! — продолжала бушевать Кристина.
— От твоего желания тут ничего не зависит, — приструнила я сестру. — Не зарекайся, может, придётся.
— А почему носильщика книг вы назвали подозрительным типом? — хотел знать Юрек. — В каком смысле подозрительный? Раз уж такие сенсации нам сообщаете, выкладывайте все!
Ничего не поделаешь, придётся выкладывать. Не вдаваясь в подробности и конспиративно называя алмаз «семейной драгоценной реликвией», мы галопом прошлись по его истории, затем надолго задержались на прабабкиных рецептах по траволечению, а вдруг в Пшилесье тоже обнаружится что-либо из этой области?
Внимательно выслушав нас, Марта задумчиво произнесла:
— Книги из пшилесской библиотеки я хорошо знаю, каждую если не читала, то перелистывала. Никаких вложений в них нет, бумажки я бы заметила. А вот относительно записей на полях… Нет, не стану ручаться…
Я поспешила её заверить, что пока полями мы заниматься не станем, пока предпочли бы старые письма.
Крыська вернулась к своему вопросу:
— Так что там на чердаке? Домом все эти годы пользовались, а чердак? Им кто-нибудь занимался?
Марта заверила нас, что чердаком никто никогда не занимался, ничего там не трогали. И вдруг осеклась.
— Ох, вспомнила! Вот как раз недавно… с месяц назад в дом кто-то забрался. Со стороны сада. Но в доме ничего не украл, даже вроде бы не шастал особо, а сразу полез на чердак. А уж там порезвился: следы оставил, всю паутину порвал. Мы ещё думали, должно быть, не один раз туда забирался, уж очень там все оказалось перевёрнуто. Но похоже, и оттуда ничего не забрал. Хламьё как стояло, так и осталось на местах. Мы даже в полицию не сообщили, что там украдёшь? А теперь вот можно предположить…
— Да что предполагать-то? — перебил дочку Ендрусь. — Чтобы предполагать, знать надо, а на чердаке лет сто никто порядок не наводил. Хотя вспоминается мне, как сразу после войны, когда обобществление происходило, дядя кое-какие ценности из дворца к нам сюда принёс. Не все, конечно, что под руку попало, в спешке надо было спасать. Ну, картины кое-какие, ваше фамильное серебро, так мы их потом пани Людвике передали. Оно-то сохранилось?
— Сохранилось, — успокоила его Кристина. — И картины тоже. Вся её квартира прадедами и прабабками завешана, а я лично позавчера ела солёный миндаль с серебряной тарелочки.
— Ну и хорошо. Но никто из нас не знает, не осталось ли там ещё чего ценного.
Марта обеспокоенно заметила:
— А он намерен дом капитально отремонтировать, американец этот. И начать собирается с чердака. Меня предупредил, чтобы я с библиотекой поспешила, а ещё не меньше трети книг осталось…
— Погодите! — вдруг перебила нас Кристина. — Вот мне пришло в голову… Когда он купил дом?
— Месяца три назад, покупку оформил очень быстро, ведь никаких препятствий не было.
— А в дом злоумышленник проник месяц назад? Ничего не понимаю. На кой черт было Хьюстону тайком пробираться на чердак и шарить по ночам, если он уже приобрёл дом в собственность! Легально. Теперь может не торопясь рыться сколько душе угодно, каждую дощечку осматривать, причём при дневном свете. И вообще мог нанять сторожа…
— Так он и нанял! — сообщила Марта. — И в доме поселил. А то ведь раскрадут все, хотя теперь вроде бы стройматериалы продаются свободно. Да ведь народ у нас такой, сами знаете. Непременно норовит украсть, попользоваться на дармовщинку. Отсталый народ, что и говорить. Никакого прогресса…
— Ну не скажи, прогресс намечается, хотя и медленно, — поправил сестру Юрек.
Я попросила:
— Хватит о политике, ладно? Мне тоже непонятно, зачем понадобилось проникать в дом тайком. Марта, ты полагаешь, злоумышленник все ещё копается на чердаке?
— А кто его знает, может, и копается. Чердак охранять никому и в голову не приходит. Так что, если вы намерены именно там искать свои драгоценные реликвии, советую поторопиться. Пока у меня есть ещё ключи от дома. А как перенесу к себе всю библиотеку, ключи придётся отдать. И они тут же начнут ремонт. Выходит, у вас есть конкуренты?
— А точно ли Хьюстон купил Пшилесье? — вслух раздумывала я.
Поскольку случившееся в Пшилесье очень напоминало проникновение Хьюстона в замок Нуармон, логично было предположить, что и здесь действовал тоже он. Ну а кто же ещё?
Кристина попросила Марту разузнать поточнее, кто же все-таки приобрёл Пшилесье: фамилия, имя, как выглядит. Наверняка кто-нибудь из местных его видел. Потрясённая наличием какой-то драгоценной фамильной реликвии, Марта пообещала обо всем разузнать. Здесь все ей знакомы, а чуть ли не половина гминной администрации одноклассники. И совсем ей не обязательно для этого отправляться в магистрат, может забежать домой к старым друзьям.
Я перестала слушать разговор за столом, унесясь мыслями в далёкое прошлое. Причудливо переплелось виденное и прочитанное. В воображении предстал вдруг Хьюстон с жёлтым саквояжиком. Вот в Кале он мчится, перепуганный до потери сознания, вспугнув лошадей, запряжённых в фиакр, где горничная ожидала возвращения своей барышни Юстины. Мчался, размахивая руками, значит, уже без саквояжа. И на плече наверняка не было, горничная непременно отметила бы это обстоятельство. А может, все-таки висел? Ведь так и вижу его с жёлтым саквояжиком. А вот зарёванная Антуанетта…
— А ну помолчите! — прикрикнула я на присутствующих. — Мешаете думать, я так страшно думаю…
— Гляди не свихнись, — посочувствовала Кристина.
— Кажется, уже начинаю. Надо бы одну историческую проблему разрешить. Припоминается мне довольно смутно, вроде бабуля говорила как-то о том, что один из вас, Кацперских, женился на француженке. И в бумагах, обнаруженных нами в библиотеке, тоже об этом упоминалось. Ендрусь, вы не помните случайно такого?
— Помнить я никак не могу, а слышать приходилось, — с крестьянской обстоятельностью ответил Ендрусь. — Была в нашем роду француженка, но ещё до войны померла. А может, в самом начале войны. Жена дяди Мартина. Хотя, по правде говоря, какой он там мне дядя. Ни он, ни Флорек не приходились мне дядьями, я уже потом вычислил — двоюродные дедушки. От Флорека слышал и о том, что его брат Мартин привёз себе жену из Франции… А кто такой Флорек, вы знаете? Он ещё вашу прабабку из пруда вытащил, когда тут у нас тонула девчонкой. Так вот панна Юстина как раз первой познакомилась с француженкой, на которой потом женился Мартин. А вот как и почему познакомились — не знаю. Что-то там такое было, у нас в семье часто об этом говорили, но я, глупый мальчонка, не слушал. Но что-то было, это точно. А её портрет у нас висит. И Иоася, и Крыся сто раз видели его.
Нас с Крыськой словно ветром из-за стола выдуло. Может, сто раз и смотрели, да не знали на кого. Теперь же торопились со знанием дела взглянуть на таинственную Антуанетту, ту самую несчастную невесту помощника ювелира, который, спасаясь от правосудия, бросил её на произвол судьбы.
